веревкой, как это делала соседка Тотой.
Возле дверей Сейде остановилась и задумалась, держа на руках сына. Он спал, ничего не ведая, только поморщился и повертел головкой, когда на лицо капнула слеза матери. Потом Сейде подняла с земли торбу с мясом, взвалила ее на плечо и решительно шагнула за порог.
Сейде шла по едва приметной в чийняках овечьей тропке. За ней следовали Мырзакул — он ехал верхом на лошади — и двое солдат с винтовками.
Часа два назад командир воинской охраны туннеля приказал солдатам отправиться в соседний кишлак в распоряжение председателя сельсовета. Сейде шла в Малое ущелье, к чабанам. Больше она никогда не вернется в этот аил.
Солдаты тихо переговаривались между собой.
— Слушай, эта та самая, у которой свели корову?
— Да, по всему видать, она.
— Выходит, выследила его. Молодец баба! Только на кой черт она тащит с собой дите на руках?
— А кто ее знает! Чудная какая то, ей богу! Давеча председатель ей говорит: садись, мол, на лошадь, ты же с ребенком. А она ни слова в ответ, повернулась и пошла… Гордая, видать…
Когда они добрались до обрывистой балки, поросшей камышом и дикой талой, Сейде спустилась вниз и приостановилась на повороте.
— Вон там, за камышами! — показала она рукой, и кровь отхлынула от ее лица. Не сознавая, что делает, развязала узелок платка на шее, присела и сунула ребенку грудь.
Солдаты осторожно двинулись вслед за Мырзакулом. Приближаясь к камышам, Мырзакул занес ногу, собираясь соскочить с лошади. И в эту минуту впереди раздался окрик:
— Эй, Мырзакул! Назад! Мне один конец, но и тебе не сдобровать! Уложу! Убирайся!
— Руки вверх! Сдавайся! — крикнул Мырзакул и пустил лошадь вперед.
В балке грохнул выстрел. Сейде вскочила на ноги. Она увидела, как Мырзакул привалился к шее коня, как он судорожно цеплялся одной рукой за гриву и как обрубок другой руки беспомощ но дергался в рукаве шинели. Потом тело Мырзакула обмякло, и он кулем свалился на землю.
Тем временем солдаты открыли стрельбу. Исмаил отвечал частыми, беглыми выстрелами. В горах загремело эхо.
И вдруг один солдат вскрикнул не своим голосом :
— Эй, маржа!30 Куда ты? Назад говорю! Назад! Убьет!
С сыном на руках, в платке, упавшем ей на плечи, Сейде шла к камышам, в которых засел Исмаил. Она шла спокойно и твердо, шла так, будто ей ничего не угрожало.
Губы ее были тесно сомкнуты, глаза широко открыты, и взгляд их тверд. В ней чувствовалась огромная внутренняя сила. Это была женщина, которая верит в справедливость и в свою правоту. Шаг за шагом приближалась она к камышам. Солдаты растерялись. Не зная, что делать, они кричали ей вслед:
— Назад! Повертывай назад!
Но Сейде даже не оглянулась на крики, будто не слышала их.
На какую то минуту звенящая, бездонная тишина сковала горы. Солдаты, укрывшиеся за камнями, Мырзакул, распростертый на земле с судорожно сведенными пальцами единственной руки, нависшие скалы и далекие вершины гор
— все оцепенело в напряженном ожидании. Вот вот раздастся выстрел, и женщина с ребенком на руках рухнет на землю.
Страшную эту тишину нарушил ветер. Волной прокатился
